Фэндом: Revolutionary Girl Utena
Автор / переводчик: Death Quaker / Dzury
Название: Reaching
Пейринг: Juri/Shiori
Рейтинг: R-13
Жанр: фемслэш, POV.
Саммари:
От автора: существует множество фанфиков о Дзюри и Сиори, но еще один не помешает, правда? Эта пара дуэлянтов очень притягательна своими сложными взаимоотношениями. И да, в первую очередь, я хотела решить две задачи: объяснить для себя поведение Сиори и вспомнить, что значит быть шестнадцатилетней.
Увидеть мир глазами Сиори полными страха и разочарования, воспринимать происходящее иррациональным и взбалмошным мышлением этой девочки показалось весьма заманчивым. И я бесконечно рада, что мне уже никогда не будет шестнадцать))
Этот рассказ начинается с 29 серии и заканчивает последней 39, точнее чуть приоткрывает завесу того, чем могла бы закончиться история. Поэтому, внимание! Рассказ содержит спойлеры для тех, кто не видел всего сериала. Я честно не рекомендую читать этот фик, если вы не посмотрели эти серии, иначе многие вещи потеряют в нем всякий смысл (контактная информация [email protected])
Дисклеймер: все права не мои. Текс взят -
www.deathquaker.org/utena/shiori.html
Сатисфакция
Часть 1. Слова.
читать дальшеThere's a torture that I've dreamt of where your lips stay sealed forever
There's a time that I have dreamt of where you talk to me and it draws us back together
There's a threat that I will share this and you'll add it to your load as it defects
I'm looking out my window so I catalogue the sights I see that
You are looking way ahead and never turn to look at me
I will write down every detail read them to you make you see
Is it me that scares you off, or just some ghost of which I'm reminiscent?
Will there ever be a day that you'll tell me why your past stays present
"Baggage" by Sarah Pinsker
Странно, как это просто и одновременно сложно простить человека, когда он мертв или находится очень далеко. Даже, если он причинил тебе страдания, боль от его утраты нестерпима.
Ухаживая за Рукой, я разрывала себя изнутри, и часть меня глупая и наивная часть, надеялась, что ему не все равно. Думаю, он сделал это для нее, или для себя, может ради обоих…а я получила то, что заслужила. Рука показал мое истинное лицо, и за это я буду ему благодарна, несмотря на всю боль, что приносит собственное отражение. Не люблю смотреть в зеркала…
Интересно, если б я умерла или находилась очень далеко, она бы простила меня? Когда я вернулась в академию Отори, шанс оставался, стоило только проявить терпение. Но этому не суждено было случиться. Почему? Знание не помогает проникнуть в суть вещей.
Помню, как нашла ее медальон, дальше воспоминания стираются. Наверное, я запаниковала. Меня накрыла волна ярких ощущений: радость, гнев, похоть, страх, много страха. А еще чье-то злорадство. Была ли той девушкой Дзюри? Она хотела уничтожить власть чудес, потому что… забыла. Я хотела уничтожить надежду, которую та хранила в медальоне с моей фотографией, потому что хотела уничтожить свои надежды. Я была напугана и больна.
Болезненные воспоминания. Так или иначе, Дзюри получила обратно свое сокровище. Жаль, что я не помню слова, с какими возвращала этот злосчастный медальон.
После того, как Рука порвал со мной, Дзюри недолго его носила. Возможно, они сошлись вместе в поединке, и что-то произошло, раз такая, как Арисугава – сан проиграла дуэль. А ведь она ее проиграла, иначе б воспользовалась обретенной силой чудес. Кроме того, Анфи Химения и Утена Тензе все еще были вместе, а ведь всем известно, что Анфи остается с победителем. Это странно, действительно странно.
Дзюри перестала носить медальон вскоре после этого. Может из-за меня. Разве это не прекрасно? Разве я не чувствую себя прекрасно?
Интересно, что бы случилось, победи Дзюри на дуэли, как воспользовалась силой чудес?
Я верю в чудеса, но их нельзя обрести дурацким дуэльным мечом.
Легкий бриз развевает волосы, проходит сквозь меня, мурашки порхают по всему телу. Солнце садится, медленно высасывая тепло из этого места. Я бы сидела на дереве вечно. Ноги затекли, в животе пустота свернулась ледяным комком и тянет к низу. Дрожу, как лист на ветру.
Ветви серого вяза шепчут о несбыточном. Тонкие ильмы тянутся верхушками своих крон к небу, словно тоскуя о том, чего не могут коснуться. Они кажутся такими хрупкими против ветра, но все равно стоят в бесплодных усилиях противостоять ему. А когда их макушки обретают солидную пышность, осень срывает покровы. Воздушные потоки подхватывают лилово – желтую листву в свой водоворот, бросают под ноги и в танце уносят прочь, пока та вконец не пожухла.
Эхом стаккато их нагоняют шаги. Я поднимаю глаза и вздыхаю: трепет и облегчение – она идет ко мне уверенным быстрым шагом. Нет, нет, она не видит меня. Голова опущена и поглощена в свои мыслями. Редкий момент, когда маска снята.
Дзюри всегда носит маску, то каменное выражение способно обратить в соляную статую любого дурака, рискнувшего встать на ее пути. Единственное, что отражается на ее лице – это ледяное презрение. Раньше, когда мы еще оставались друзьями, она редко прибегала к ней, разве что проучить хулигана или назойливого учителя. Теперь это ее неотъемлемый атрибут, как будто не достаточно одной фехтовальной маски. Улыбки, которыми она одаривает Микки Каору или Утену Тензе только усугубляют это чувство. Я завидую их способности пробить защиту капитана фехтовальной команды и знаю, почему она стала носить эту маску, ну, по крайней мере, одну из причин.
Арисугава-сан ослеплена мной. И всякий раз при встрече хмурится так, словно вынуждена нести неподъемный груз. Но что ее тяготит?
Глубоко в душе я хочу, чтобы Дзюри стала собой и хоть на минуту почувствовала себя прежней, а не тем символом непогрешимости, силы и уверенности, какой кажется всем. Стоит подойти к ней и маска станет второй коже. Но я должна…
Призываю все свое мужество. Спрыгнув с дерева, прижимаю к груди сумочку, словно щит, способный оградить от ее ледяных молний и иду за девушкой. Она не оборачивается, но шаги сбиваются. Врезавшись в нее, я тут же отпрянула, боясь, что маска снова окажется на ее лице, и придется говорить с ледяным ангелом.
До общежития мы идем вместе шаг в шаг, когда Дзюри поворачивает голову, ровна настолько, чтобы понять, она обращается ко мне и говорит все тем же прохладным тоном, какой использует для знакомых или врагов.
- Есть какая – то причина, по которой ты преследуешь меня, Сиори?
Все, что я хотела сказать, рассыпалось от ее взгляда, от моего страха: извинения, соболезнования, обвинения – все. Никогда не боялась капитана, но теперь, как и остальные раболепно смотрю в эти льдистые глаза, и я заслуживаю ее гнев больше, чем кто-либо. Часть меня ненавидит себя за этот страх, а другая Дзюри, за то, что заставляет меня бояться. Но я не могу сердиться на Арисугава-сан, ни сейчас, ни потом, я уже потеряла так много.
- Рука был твоим другом. Мне жаль. – произношу запинаясь.
Это неделя была тяжелой для всех, и если она смогла держать себя для занятий, то и я смогу.
Мы останавливаемся и смотрим друг на друга. Обоюдное действие рождает маленькое чудо, и я понимаю, что маски нет, а муреновые глаза мерцают от спрятанных слез, которые обязательно пролились бы, будь Дзюри нормальной девушкой. Но это старые слезы, не проходящие. Странно, но мне нравится видеть ее такой беззащитной и человечной, а не бездушной статуей с грацией пантеры. Ее лицо обретает мягкость, и я представляю красивую и гордую девушку, с какой была близка несколько лет назад, девушку, которая дарила свое тепло и уют. Она моргнула. Интересно, что Дзюри видит в моем лице? Я готова расплакаться за нее.
- Благодарю. – шепчет она, легко кланяясь и кривя губы.
Затем маска возвращается, глаза становятся тверже и холодней малахита. Она отворачивается и медленно удаляется. Я за ней.
- Это все, что ты хотела, Сиори?
Нет, конечно, нет. Но когда ты заботилась о том, чего я хотела, думаю про себя, любуюсь ее прямой спиной и арктически теплым голосом. Сердце рвется ласточкой вместе с новой волной гнева, захлестнувшей внезапно. Я стараюсь сдержаться, но гнев ищет путь на свободу. Часть меня, которая хочет быть рядом с ней и часть, которая ненавидит, снова противостоят друг другу.
- Почему Дзюри-сан… почему ты пришла ко мне в ту ночь?
Она склонила голову.
- Если я правильно поняла вопрос… потому что я волновалась.
Сердце стучит с перебоями, внутреннее противостояние истощает и на лице разливается румянец смущения и гнева.
- Я была… не в себе. Мне очень жаль. Пожалуйста, скажи мне.
- Я уже сказала, что беспокоилась. Думала, тебе захочется с кем-нибудь поговорить.
Хочется верить, но Дзюри по-прежнему не смотрела в глаза, и эти металлические нотки в голосе…
- И почему ты становишься моей подругой только, когда я беспомощна?
Попытка усмирить гнев, гордость и отчаяние, заставляет мой голос колебаться от рычания до писка – она уходит в тишине.
Гнев побеждает, рвется наружу, как река по порогам, опасно журча.
- Не смей уходить от меня еще раз, Дзюри! – кричу, дивясь силе и неистовству собственного голоса.
Не позволю, чтобы она ушла. Я так устала от людей, уходящих от меня, бросая в темноте и мнимом покое. Я много чего не заслужила в жизни, но имею право понять: «почему?»
Девушка не останавливается, и желание удержать ее поднимает в душе цунами. Хватаю за руку и разворачиваю лицом к себе.
- Что, черт возьми, с тобой. Дзюри? Я пыталась начать все сначала, а ты отвергла меня. Тогда я сблизилась с другим, и вдруг ты бегаешь за мной как.. наседка или… бывший любовник! Ты способна действовать, только когда моя обороноспособность слаба, ждала моего падения, когда я буду слабой и жалкой, чтобы взять под свое крыло, а иначе относишься как к грязи! Почему? Почему я должна быть беспомощной, чтобы ты меня любила?
Дзюри оставила попытки вырваться. Ее глаза пойманы моими. В них мрак и безнадежность, и я гадаю, чувствует ли она ненависть или обиду, а может и то и другое. Внутренний голос умоляет, вопит, чтобы я заткнулась, что я уничтожаю последнюю надежду возобновить наши отношения, но маска ложится на лицо Дзюри: челюсть сжата, ни единой эмоции на мой ураган эмоций.
- Неужели, ты так жалка и слаба, что тебе необходим кто-то еще слабее, чтобы на него опереться? Или ты просто ищите кого подоверчивее, чтобы соблазнить?
В моих глазах вспыхивает бирюзовое пламя.
- Как ты можешь так говорить?
- Как я могу что? Ты та, чей образ я носила в этом чертовом медальоне три года!
В уголках ее глаз блестят слезы, и я вдруг понимаю, что смогу сорвать с нее эту маску. Вихрь чувств заглушает последние доводы разума, вырывается из моих губ с невиданной разрушительной силой.
- Ты хотела меня, но никогда не говорила об этом… Тебе было стыдно: стыдно за свою похоть и стыдно, что это я, та девочка, которая достойна лишь жалости. И вместо того, чтобы раскрыть свои чувства (не дай Бог, я отвечу взаимностью), ты просто закрылась и стала отстраняться. Я же думала, что невольно встала на пути, мешая вам с Рукой, и сделала все, чтобы причинить боль, отняв единственного человека, о котором ты по-настоящему заботилась. А то, что ты называешь «заботой»… Я была вещью для тебя, домашним животным, и когда выказала признаки неповиновения, ты отправила меня за дверь. Ты бросила меня, Дзюри! - почти ничего не вижу перед собой: ярость и слезы, пламя и лед в моих глазах. Пламя топит лед. – И как наивная девочка я вернулась к тебе, признав собственные ошибки, чтобы начать все сначала, но ты отвергла Меня снова. Попытки исправить прошлое причиняют лишь боль в настоящем. Так иди же ты к дьяволу, Дзюри! Ты эгоистичная сука!
Задерживаю дыхание, дивясь тому, что смогла сказать это вслух.
- Эгоистичная? – только и произносит она, приподняв одну бровь.
Этого достаточно: легкий финт против каскада яростных ударов. Рука - сэмпай насмехается в моем воображении. Кто из нас более эгоистичен? Логика поднимает слабый голос в глубине сознания. Стараюсь найти слова, но оказываюсь в плену ее черт: на недвижимых глаза зрачки сужаются и расширяются, рот приоткрыт, словно ей не хватает воздуха. Дзюри изо всех сил пыталась вернуть маску равнодушия, но это не так легко, и часть меня все еще радовалась тому, что реальная Арисугава – сан стоит передо мной. Как странно… она почти так же прекрасна в своем отчаяние, как если бы улыбалась.
- Если б я сказала тебе… о своих чувствах… ты бы ответила взаимность?
- О каких чувствах?
- Я, - ее губы дрожат, слова приходят, словно их достают изнутри без анестезии, – я была влюблена в тебя.
Желудок и сердце поменялись местами, а может и целые миры.
- Я… не знаю Дзюри-сан, - стараюсь отвечать честно, - но если ты действительно любила, как говоришь, то по крайне мере попытались бы.
Она молчит - разговор окончен. Пришла моя очередь быть трусом и бежать. От дерзкой храбрости не осталось и следа.
- Ты можешь злиться на меня за что хочешь. Можешь ненавидеть. У тебя на это есть миллион причин, и все они хороши. Но помни – Ты отвергли меня первой.
Из последних сил я разворачиваюсь и иду в сторону общежития. Горячие слезы катятся по щекам и превращаются в лед на ветру. Ненавижу себя за то, что сказала, что не должна была говорить, и за то, что это было правдой, каждое чертово слово. А ее слова пульсируют у меня в голове:
Я была влюблена в тебя…
Я была влюблена в тебя…
Я была влюблена в тебя…
Автор / переводчик: Death Quaker / Dzury
Название: Reaching
Пейринг: Juri/Shiori
Рейтинг: R-13
Жанр: фемслэш, POV.
Саммари:
От автора: существует множество фанфиков о Дзюри и Сиори, но еще один не помешает, правда? Эта пара дуэлянтов очень притягательна своими сложными взаимоотношениями. И да, в первую очередь, я хотела решить две задачи: объяснить для себя поведение Сиори и вспомнить, что значит быть шестнадцатилетней.
Увидеть мир глазами Сиори полными страха и разочарования, воспринимать происходящее иррациональным и взбалмошным мышлением этой девочки показалось весьма заманчивым. И я бесконечно рада, что мне уже никогда не будет шестнадцать))
Этот рассказ начинается с 29 серии и заканчивает последней 39, точнее чуть приоткрывает завесу того, чем могла бы закончиться история. Поэтому, внимание! Рассказ содержит спойлеры для тех, кто не видел всего сериала. Я честно не рекомендую читать этот фик, если вы не посмотрели эти серии, иначе многие вещи потеряют в нем всякий смысл (контактная информация [email protected])
Дисклеймер: все права не мои. Текс взят -
www.deathquaker.org/utena/shiori.html
Сатисфакция
Часть 1. Слова.
читать дальшеThere's a torture that I've dreamt of where your lips stay sealed forever
There's a time that I have dreamt of where you talk to me and it draws us back together
There's a threat that I will share this and you'll add it to your load as it defects
I'm looking out my window so I catalogue the sights I see that
You are looking way ahead and never turn to look at me
I will write down every detail read them to you make you see
Is it me that scares you off, or just some ghost of which I'm reminiscent?
Will there ever be a day that you'll tell me why your past stays present
"Baggage" by Sarah Pinsker
Странно, как это просто и одновременно сложно простить человека, когда он мертв или находится очень далеко. Даже, если он причинил тебе страдания, боль от его утраты нестерпима.
Ухаживая за Рукой, я разрывала себя изнутри, и часть меня глупая и наивная часть, надеялась, что ему не все равно. Думаю, он сделал это для нее, или для себя, может ради обоих…а я получила то, что заслужила. Рука показал мое истинное лицо, и за это я буду ему благодарна, несмотря на всю боль, что приносит собственное отражение. Не люблю смотреть в зеркала…
Интересно, если б я умерла или находилась очень далеко, она бы простила меня? Когда я вернулась в академию Отори, шанс оставался, стоило только проявить терпение. Но этому не суждено было случиться. Почему? Знание не помогает проникнуть в суть вещей.
Помню, как нашла ее медальон, дальше воспоминания стираются. Наверное, я запаниковала. Меня накрыла волна ярких ощущений: радость, гнев, похоть, страх, много страха. А еще чье-то злорадство. Была ли той девушкой Дзюри? Она хотела уничтожить власть чудес, потому что… забыла. Я хотела уничтожить надежду, которую та хранила в медальоне с моей фотографией, потому что хотела уничтожить свои надежды. Я была напугана и больна.
Болезненные воспоминания. Так или иначе, Дзюри получила обратно свое сокровище. Жаль, что я не помню слова, с какими возвращала этот злосчастный медальон.
После того, как Рука порвал со мной, Дзюри недолго его носила. Возможно, они сошлись вместе в поединке, и что-то произошло, раз такая, как Арисугава – сан проиграла дуэль. А ведь она ее проиграла, иначе б воспользовалась обретенной силой чудес. Кроме того, Анфи Химения и Утена Тензе все еще были вместе, а ведь всем известно, что Анфи остается с победителем. Это странно, действительно странно.
Дзюри перестала носить медальон вскоре после этого. Может из-за меня. Разве это не прекрасно? Разве я не чувствую себя прекрасно?
Интересно, что бы случилось, победи Дзюри на дуэли, как воспользовалась силой чудес?
Я верю в чудеса, но их нельзя обрести дурацким дуэльным мечом.
Легкий бриз развевает волосы, проходит сквозь меня, мурашки порхают по всему телу. Солнце садится, медленно высасывая тепло из этого места. Я бы сидела на дереве вечно. Ноги затекли, в животе пустота свернулась ледяным комком и тянет к низу. Дрожу, как лист на ветру.
Ветви серого вяза шепчут о несбыточном. Тонкие ильмы тянутся верхушками своих крон к небу, словно тоскуя о том, чего не могут коснуться. Они кажутся такими хрупкими против ветра, но все равно стоят в бесплодных усилиях противостоять ему. А когда их макушки обретают солидную пышность, осень срывает покровы. Воздушные потоки подхватывают лилово – желтую листву в свой водоворот, бросают под ноги и в танце уносят прочь, пока та вконец не пожухла.
Эхом стаккато их нагоняют шаги. Я поднимаю глаза и вздыхаю: трепет и облегчение – она идет ко мне уверенным быстрым шагом. Нет, нет, она не видит меня. Голова опущена и поглощена в свои мыслями. Редкий момент, когда маска снята.
Дзюри всегда носит маску, то каменное выражение способно обратить в соляную статую любого дурака, рискнувшего встать на ее пути. Единственное, что отражается на ее лице – это ледяное презрение. Раньше, когда мы еще оставались друзьями, она редко прибегала к ней, разве что проучить хулигана или назойливого учителя. Теперь это ее неотъемлемый атрибут, как будто не достаточно одной фехтовальной маски. Улыбки, которыми она одаривает Микки Каору или Утену Тензе только усугубляют это чувство. Я завидую их способности пробить защиту капитана фехтовальной команды и знаю, почему она стала носить эту маску, ну, по крайней мере, одну из причин.
Арисугава-сан ослеплена мной. И всякий раз при встрече хмурится так, словно вынуждена нести неподъемный груз. Но что ее тяготит?
Глубоко в душе я хочу, чтобы Дзюри стала собой и хоть на минуту почувствовала себя прежней, а не тем символом непогрешимости, силы и уверенности, какой кажется всем. Стоит подойти к ней и маска станет второй коже. Но я должна…
Призываю все свое мужество. Спрыгнув с дерева, прижимаю к груди сумочку, словно щит, способный оградить от ее ледяных молний и иду за девушкой. Она не оборачивается, но шаги сбиваются. Врезавшись в нее, я тут же отпрянула, боясь, что маска снова окажется на ее лице, и придется говорить с ледяным ангелом.
До общежития мы идем вместе шаг в шаг, когда Дзюри поворачивает голову, ровна настолько, чтобы понять, она обращается ко мне и говорит все тем же прохладным тоном, какой использует для знакомых или врагов.
- Есть какая – то причина, по которой ты преследуешь меня, Сиори?
Все, что я хотела сказать, рассыпалось от ее взгляда, от моего страха: извинения, соболезнования, обвинения – все. Никогда не боялась капитана, но теперь, как и остальные раболепно смотрю в эти льдистые глаза, и я заслуживаю ее гнев больше, чем кто-либо. Часть меня ненавидит себя за этот страх, а другая Дзюри, за то, что заставляет меня бояться. Но я не могу сердиться на Арисугава-сан, ни сейчас, ни потом, я уже потеряла так много.
- Рука был твоим другом. Мне жаль. – произношу запинаясь.
Это неделя была тяжелой для всех, и если она смогла держать себя для занятий, то и я смогу.
Мы останавливаемся и смотрим друг на друга. Обоюдное действие рождает маленькое чудо, и я понимаю, что маски нет, а муреновые глаза мерцают от спрятанных слез, которые обязательно пролились бы, будь Дзюри нормальной девушкой. Но это старые слезы, не проходящие. Странно, но мне нравится видеть ее такой беззащитной и человечной, а не бездушной статуей с грацией пантеры. Ее лицо обретает мягкость, и я представляю красивую и гордую девушку, с какой была близка несколько лет назад, девушку, которая дарила свое тепло и уют. Она моргнула. Интересно, что Дзюри видит в моем лице? Я готова расплакаться за нее.
- Благодарю. – шепчет она, легко кланяясь и кривя губы.
Затем маска возвращается, глаза становятся тверже и холодней малахита. Она отворачивается и медленно удаляется. Я за ней.
- Это все, что ты хотела, Сиори?
Нет, конечно, нет. Но когда ты заботилась о том, чего я хотела, думаю про себя, любуюсь ее прямой спиной и арктически теплым голосом. Сердце рвется ласточкой вместе с новой волной гнева, захлестнувшей внезапно. Я стараюсь сдержаться, но гнев ищет путь на свободу. Часть меня, которая хочет быть рядом с ней и часть, которая ненавидит, снова противостоят друг другу.
- Почему Дзюри-сан… почему ты пришла ко мне в ту ночь?
Она склонила голову.
- Если я правильно поняла вопрос… потому что я волновалась.
Сердце стучит с перебоями, внутреннее противостояние истощает и на лице разливается румянец смущения и гнева.
- Я была… не в себе. Мне очень жаль. Пожалуйста, скажи мне.
- Я уже сказала, что беспокоилась. Думала, тебе захочется с кем-нибудь поговорить.
Хочется верить, но Дзюри по-прежнему не смотрела в глаза, и эти металлические нотки в голосе…
- И почему ты становишься моей подругой только, когда я беспомощна?
Попытка усмирить гнев, гордость и отчаяние, заставляет мой голос колебаться от рычания до писка – она уходит в тишине.
Гнев побеждает, рвется наружу, как река по порогам, опасно журча.
- Не смей уходить от меня еще раз, Дзюри! – кричу, дивясь силе и неистовству собственного голоса.
Не позволю, чтобы она ушла. Я так устала от людей, уходящих от меня, бросая в темноте и мнимом покое. Я много чего не заслужила в жизни, но имею право понять: «почему?»
Девушка не останавливается, и желание удержать ее поднимает в душе цунами. Хватаю за руку и разворачиваю лицом к себе.
- Что, черт возьми, с тобой. Дзюри? Я пыталась начать все сначала, а ты отвергла меня. Тогда я сблизилась с другим, и вдруг ты бегаешь за мной как.. наседка или… бывший любовник! Ты способна действовать, только когда моя обороноспособность слаба, ждала моего падения, когда я буду слабой и жалкой, чтобы взять под свое крыло, а иначе относишься как к грязи! Почему? Почему я должна быть беспомощной, чтобы ты меня любила?
Дзюри оставила попытки вырваться. Ее глаза пойманы моими. В них мрак и безнадежность, и я гадаю, чувствует ли она ненависть или обиду, а может и то и другое. Внутренний голос умоляет, вопит, чтобы я заткнулась, что я уничтожаю последнюю надежду возобновить наши отношения, но маска ложится на лицо Дзюри: челюсть сжата, ни единой эмоции на мой ураган эмоций.
- Неужели, ты так жалка и слаба, что тебе необходим кто-то еще слабее, чтобы на него опереться? Или ты просто ищите кого подоверчивее, чтобы соблазнить?
В моих глазах вспыхивает бирюзовое пламя.
- Как ты можешь так говорить?
- Как я могу что? Ты та, чей образ я носила в этом чертовом медальоне три года!
В уголках ее глаз блестят слезы, и я вдруг понимаю, что смогу сорвать с нее эту маску. Вихрь чувств заглушает последние доводы разума, вырывается из моих губ с невиданной разрушительной силой.
- Ты хотела меня, но никогда не говорила об этом… Тебе было стыдно: стыдно за свою похоть и стыдно, что это я, та девочка, которая достойна лишь жалости. И вместо того, чтобы раскрыть свои чувства (не дай Бог, я отвечу взаимностью), ты просто закрылась и стала отстраняться. Я же думала, что невольно встала на пути, мешая вам с Рукой, и сделала все, чтобы причинить боль, отняв единственного человека, о котором ты по-настоящему заботилась. А то, что ты называешь «заботой»… Я была вещью для тебя, домашним животным, и когда выказала признаки неповиновения, ты отправила меня за дверь. Ты бросила меня, Дзюри! - почти ничего не вижу перед собой: ярость и слезы, пламя и лед в моих глазах. Пламя топит лед. – И как наивная девочка я вернулась к тебе, признав собственные ошибки, чтобы начать все сначала, но ты отвергла Меня снова. Попытки исправить прошлое причиняют лишь боль в настоящем. Так иди же ты к дьяволу, Дзюри! Ты эгоистичная сука!
Задерживаю дыхание, дивясь тому, что смогла сказать это вслух.
- Эгоистичная? – только и произносит она, приподняв одну бровь.
Этого достаточно: легкий финт против каскада яростных ударов. Рука - сэмпай насмехается в моем воображении. Кто из нас более эгоистичен? Логика поднимает слабый голос в глубине сознания. Стараюсь найти слова, но оказываюсь в плену ее черт: на недвижимых глаза зрачки сужаются и расширяются, рот приоткрыт, словно ей не хватает воздуха. Дзюри изо всех сил пыталась вернуть маску равнодушия, но это не так легко, и часть меня все еще радовалась тому, что реальная Арисугава – сан стоит передо мной. Как странно… она почти так же прекрасна в своем отчаяние, как если бы улыбалась.
- Если б я сказала тебе… о своих чувствах… ты бы ответила взаимность?
- О каких чувствах?
- Я, - ее губы дрожат, слова приходят, словно их достают изнутри без анестезии, – я была влюблена в тебя.
Желудок и сердце поменялись местами, а может и целые миры.
- Я… не знаю Дзюри-сан, - стараюсь отвечать честно, - но если ты действительно любила, как говоришь, то по крайне мере попытались бы.
Она молчит - разговор окончен. Пришла моя очередь быть трусом и бежать. От дерзкой храбрости не осталось и следа.
- Ты можешь злиться на меня за что хочешь. Можешь ненавидеть. У тебя на это есть миллион причин, и все они хороши. Но помни – Ты отвергли меня первой.
Из последних сил я разворачиваюсь и иду в сторону общежития. Горячие слезы катятся по щекам и превращаются в лед на ветру. Ненавижу себя за то, что сказала, что не должна была говорить, и за то, что это было правдой, каждое чертово слово. А ее слова пульсируют у меня в голове:
Я была влюблена в тебя…
Я была влюблена в тебя…
Я была влюблена в тебя…
@темы: "творчество", "Утена"
-
-
17.01.2012 в 06:39